Сестре
Сестре
Прости меня, сестра, я много виноват:
Я просмотрел твой взор, молительно скользнувший,
И этот скорбный взор, в мгновеньях потонувший,
Вошел в мои мечты и не уйдет назад.
Он вспыхнул пламенем бессвязным и случайным,
На чуждых высотах зажегся, как маяк,
И светом трепетным вдруг озарил сквозь мрак
Еще безвестный путь к непересказным тайнам.
3 августа 1898 г.
• К.Д.Бальмонту
Нет, мой лучший брат, не прав ты:
Я тебя не разлюблю!
Мы плывем, как аргонавты,
Душу вверив кораблю.
Все мы в деле: у кормила,
Там, где парус, где весло.
Пыль пучины окропила
Наше влажное чело.
Но и в диком крике фурий,
Взором молний озарен,
Заклинатель духов бури,
Ты поешь нам, Арион!
Если нас к земному лону
Донести дано судьбе,
Первый гимн наш – Аполлону,
А второй наш гимн – тебе!
Если ж зыбкий гроб в пучине
Присудили парки нам,
Мы подземной Прозерпине
И таинственным богам
Предадим о молитвой душу, –
А тебя из мглы пучин
Тихо вынесет на сушу
На спине своей – дельфин.
3 августа 1903 г.
• Первый привет
Николаю Минаеву
…а в миг паденья –
Взгляд, лишь взгляд один, без сожаленья!
Urbi et Оrbi
Издревле сладостный союз…
Пушкин
Годы делят нас и поколенья:
Дышишь ты весной, мгновенным маем, –
Я последние считаю звенья
Цепи той, что все мы не снимаем.
Но и ты, как я, на утре чистом,
Зов заветный слышал в полумраке. –
Голос Музы, – над путем росистым,
Там, где тени, тайны, сон и маки.
И пока ты – на тропе священной,
И твой взор надеждой вещей блещет, –
Над тобой скольжу я неизменно,
И в руке моей – венец трепещет.
3 августа 1919 г.
• Две вазы
Две малых вазы из альвастра
Прижать к губам и долго ждать
В палящей мгле, над близкой бездной, –
В них миро сладкое вдыхать,
Жить странной тайной аромата,
Пока зловещий глаз Геката
Не врежет вдруг в ночную гладь,
Спалив сияньем отсвет звездный,
Тогда живой фиал поднять
К трехликой, в высь, к лучам, ad astral1
И вот, пред тем, как телом стать,
В руках начнут слегка дрожать
Две малых вазы из альвастра.
2–3 августа 1920 г.
• Невозвратность
Миг, лишь миг быть Земле в данной точке вселенной!
Путь верша, ей сюда возвратиться ль, и как?
Звездной вязи, в уме ложью глаз впечатленной,
Не найдет он, грядущий, там, в новых веках.
Время, время, стой здесь! полосатый шлагбаум
В череп мысли влепи! не скачи, сломя дни!
Гвоздь со шнуром в «теперь» вбить бы нам, и в забаву
Миллионам веков дать приказ: отдохни!
Эх! пусть фильму Эйнштейн волочит по Европе!
Строф не трать на обстрел: дроби праздный извод!
Все ж из «прежде» в «потом» кувыркаться! и в тропе
Гераклита – все истины: жизнь – смена вод.
Есть, быть может, ждут, будут – Гольфштрем, Куро-Сиву
На путях, где нас Солнце влечет, как сатрап,
Чтоб лучи, звуки, запахи, краски – красивы
Стали все, всем, везде, или – соком отрав;
Есть, быть может, ждут, будут – огни дальних станций
Там, где шаг человечества врежет свой след,
Чтоб в Коммуне Всемирной жить в музыке, в танце,
В песне, славила радость предсказанных лет;
Но и там все – лишь миг, но и там все – что дребезг
Невозможных полнот, тех, что взор осязать
Мог бы лишь не как взор, чей на смертном одре блеск
Будет бред, будет цель – с мигом вечность связать.
3 августа 1923 г. Goşgular
