Пятое столетие
Пятое столетие
I.
«Аттический лекиф: на белом фоне,
живое царству грёзы приобща,
миф о Плутоне и о Персефоне
среди сплетений мирта и плюща.
Ветвь кипариса — над привычной дверцей,
где столько роз в минувшем доцвело.
Венок из белых чабрецов и сверций
в последний раз возложен на чело.
Вкусите. Воскурите и возлейте.
Гробницу скроет лиственный навес.
Пусть о Цикладах долго плакать флейте,
а мне — идти туда, где ждёт Гадес».
II
Оливы серебристые в долине,
магнолии — безмерной белизны,
цветут, как мрамор, в чуть заметный иней
молчанием судьбы погружены.
Поля пожухлы, овцы исхудалы,
никак Деметре Кору не найти,
но есть Элевсис, — там чернеют скалы,
там двух богинь скрещаются пути.
И ты идёшь, причастен общей вере,
в процессии, встречающей рассвет,
горишь, — неполноправный жрец мистерий, —
в себя вбирая кровь минувших лет.
III.
О, Левка, белый остров твой, Ахилл!
Далёкий зов пеанов монотонных!
Здесь тишину, застывшую в колоннах,
одни тревожат взмахи влажных крыл.
Приплыв, уснёшь под пологом небес,
и он приходит, ничего не ждущий,
махнёт рукой из кипарисной пущи:
в священной роще властвует Гадес.
Плыви, пока не опустилась мгла!
Лишь голуби слетаются к Елене;
не слушай, нет, того, что шепчут тени:
«Да, яблоко, Парисова стрела…»
Перевод Евгения Витковского. Goşgular
