«Чужда мне красота раскинутых степей…»
«Чужда мне красота раскинутых степей…»
Чужда мне красота раскинутых степей,
Невнятен ропот океана.
Мне ближе улица с мерцаньем фонарей
Во мгле ненастного тумана.
Я не могу любить беспечное дитя,
Кто чарам отдается слепо.
Мой идеал! В любовь играешь ты шутя,
О, дочь порока иль вертепа!
И молча я смотрю на символы любви,
Не подходя к распятью.
Христос! Забудь меня, напрасно не зови,
Оставь меня проклятью!
29 ноября 1894 г.
* * *
Умереть, умереть, умереть!
На таинственном фоне картины
Вырезается ярко мечеть,
Издалека кричат муэдзины,
Грохот города слышен вдали…
О заветные звуки земли!
Озарен, весь в звездах небосвод,
Кипарисные купы поникли.
Красный Марс между веток плывет
На последнем своем эпицикле.
Холодеет скамья, словно гроб.
Знаю, знаю свой злой гороскоп!
Ты ко мне прибежишь, проскользнешь,
Вся дрожа, с беглой молнией взора.
И опять всю жестокую ложь
Прошепчу тебе, бедная Кора!
Мы сомкнем упоенно уста…
Но мне все предрасскажет мечта!
Темный сад напоен, опьянен
Знойным запахом роз и жасмина.
Жизнь прекрасна, как сказка, как сон,
Как певучий призыв муэдзина.
Но как страшно вперед посмотреть!
Умереть, умереть, умереть!
29 ноября 1895 г.
• Весенняя поэма
1.
И серое небо, и проволок сети,
Саней ускользающий бег;
И вдруг предо мной в электрическом свете
Вуаль, словно искристый снег.
И взор промелькнул утомленной загадкой,
Я видел, и вот его нет.
Мгновение тайны так странно, так кратко,
– Но здесь он, он в сердце – ответ!
2.
И томлюсь я с тех пор,
Невозможно мне жить.
Тот мучительный взор
Не могу я забыть.
Я и жду, и молю,
И брожу, как в бреду,
Эту душу твою
Я нигде не найду.
Электрический свет,
Тихий шелест саней,
И бессильный ответ
С вечной думой о ней.
3.
Она предо мною прошла, как земная,
В сиянии яркого дня,
И, легкой улыбкой свой взор оттеняя,
Взглянула она на меня.
Шумели извозчики, бегали дети,
Я слышал раскатистый смех…
О, серое небо, о, проволок сети,
О, тающий, тающий снег.
29 ноября 1897 г.
• Скифы
Если б некогда гостем я прибыл
К вам, мои отдаленные предки, –
Вы собратом гордиться могли бы,
Полюбили бы взор мой меткий.
Мне легко далась бы наука
Поджидать матерого тура.
Вот – я чувствую гибкость лука,
На плечах моих барсова шкура.
Словно с детства я к битвам приучен!
Все в раздолье степей мне родное!
И мой голос верно созвучен
С оглушительным бранным воем.
Из пловцов окажусь я лучшим,
Обгоню всех юношей в беге;
Ваша дева со взором жгучим
Заласкает меня ночью в телеге.
Истукан на середине деревни
Поглядит на меня исподлобья.
Я уважу лик его древний,
Одарить его пышно – готов я.
А когда рассядутся старцы,
Молодежь запляшет под клики, –
На куске сбереженного кварца
Начерчу я новые лики.
Я буду как все – и особый.
Волхвы меня примут как сына.
Я сложу им песню для пробы.
Но от них уйду я в дружину.
Гей вы! слушайте, вольные волки!
Повинуйтесь жданному кличу!
У коней развеваются челки,
Мы опять летим на добычу.
29 ноября 1899 г. Goşgular
